Однажды (это было в Саровской пустыни вскоре после исцеления моего в начале зимы 1831 года), когда я стоял во время вечерни в теплом соборе «Живоносного Источника», на обыкновенном, как и всегда, месте моем — прямо против чудотворной иконы Божией Матери, — подошла ко мне одна из сестер мельничной общины Дивеевской (о названии и существовании которой я не имел тогда еще никакого понятия) и сказала мне: «Ты, что ли, хроменький барин, которого исцелил вот недавно наш батюшка о. Серафим?»…